|
|
||||
|
|
|
|
|
|
|
Гипотезы Электромагнитная энергия и её «аномальное проявление» Детско-юношеское творчество В мире объёмных световых эффектов Внутри калейдоскопа Аттракцион для любителей острых ощущений Фонтан с вращающимися струями Станочный настольный модуль широкого профиля Идёт поиск Гидроимульсный двигатель Частотный фильтр Электродвигатель Инерционно-пульсирующий движитель Изобретатели Урала Годовой план – за 9 часов! Короткие истории Тепловые трубы Юрия Герасимова Сладкий сон Винокурского Можно расслабиься Фокусы Новые технологии Волочение проволоки Новая гидроимпульсная технология пожаротушения Теплообменник для новой схемы нагрева бокситовой пульпы Одностадийный эколого-ресурсосберегающий способ получения стали Самотвердеющая смесь для приготовления литейных форм и стержней Читательская трибуна Интеллектуальная собственность |
Сорок лет назад я впервые встретился с Винокурским, заочно. Я тогда учился в школе № 40 г. Свердловска. Под руководством учителя труда Аркадия Ивановича Казакова мы взялись за огромную модель шагающего экскаватора. Мне довелось участвовать в изготовлении самой изящной части машины – пятиметровой стрелы. Название у стрелы было необычное – вантовая. Намучились мы, прежде чем достигли того, чтобы наша стрела не выглядела коромыслом и не ломалась от собственного веса, даже без ковша. Тогда я впервые задумался: а как же не ломаются настоящие стрелы и как их создавали? Ни кто, а КАК? Представили мы нашу модель на городскую выставку. И оказались не первыми. Были там модели покрупнее! И не удивительно. Сотни тысяч пацанов пятидесятых- шестидесятых знали Винокурского, не догадываясь о его существовании, знали его творения. Помню еще, что когда в кино шли кадры журналов «Советский Урал» с гигантскими шагающими, пацаны восторженно вслух проявляли осведомленность: - «Гляди, шагающий! Уралмашевский!» И даже называли безошибочно марку. Помню споры ровесников: - войдет ли в его ковш американский грузовик «Студебеккер»? У нас единогласно входил. Или, - пробежит ли чемпион мира за 10 секунд от начала и до конца стрелы (а это сто метров)? Мы были уверены – не пробежит. Если бы учитель и назвал нам фамилию автора этих изящных вантовых стрел – Хаима Ароновича Винокурского, мы не могли бы воспринять это, считая, что такая махина не под силу одному человеку. Теперь, по роду своей работы, я знаю, что первое изобретение на стрелу экскаватора было заявлено им еще в 1948 году, а в 1950 году он получил авторское свидетельство (уже не первое в его жизни). Всего на счету Винокурского 41 изобретение, 18 из них – за стрелы, остальные – за механизмы шагания и поворота экскаватора, за конструкции барабанных обжиговых печей и многое другое, чем довелось заниматься заводскому конструктору. Сразу оговорюсь, что изобретений у него было гораздо больше, но далеко не каждое из них было оформлено как заявка. Но не сразу Хаим стал изобретателем, были у него и детские годы на Брянщине, укороченные смертью отца и матери от тифа в 1918 году. В 12 лет сироту Хаима берут в семью дяди. А в то время в тех местах свирепствовал не только тиф, но и голод. В его автобиографии есть слова: « занимался самообразованием». Загадочные слова, если учесть, что ему практически не довелось учиться в обычной школе. Еще строка из автобиографии: « В 1924 году поступил в школу в 8 группу в качестве вольнослушателя…» Представляете! В 18 лет впервые сесть за парту! В непонятную для нынешнего времени группу. Да и проучился только полгода. Выходит, был безграмотным? Сказалось именно «самообразование». Ранние лишения выработали характер, проявилась смекалка. С 1925 года у молодого Хаима наступает «сладкая» жизнь. Он приезжает в Москву и поступает подручным в кондитерскую мастерскую. В 1927 году поступил на курсы по подготовке в ВУЗ. После курсов сдал документы сразу в три ВУЗа, наудачу. Тогда такое разрешалось. Экзаменовался. И был принят во все три ВУЗа! Вот вам и самообразование! Выбрал Московское Высшее техническое училище (МВТУ), инженерно-строительный факультет. Но от «сладкой» жизни отошел не сразу. Семейные предания гласят: начальник кондитерской мастерской обратился к декану факультета с просьбой разрешить студенту Винокурскому работать на участке нарезки готовой продукции. А причина просьбы объяснялась тем, что никто так ловко, и, главное, так точно –из грамма в грамм – не мог красиво и быстро нарезать пирожные и рулеты. Глазомер и чутье будущего конструктора сказались в этой далекой от техники сфере. Кстати, до сих пор женщины, знавшие Хаима Ароновича, вспоминают изумительно вкусные блюда, приготовленные им «по случаю». Когда он священнодействовал на кухне, его руки напоминали руки пианиста. Всё исполнялось, простите, изготовлялось, в мажорной тональности. Особенно красиво и слаженно получались «кухонные концерты» в дуэте с женой Броней Львовной. Конечно, не часто выдавались такие минуты у него. Этот человек всецело поглощен был работой. Я просматривал документы Хаима Ароновича, с которыми меня ознакомил его сын, Аркадий (он как и отец уралмашевец, уже ветеран, кандидат наук). И увидел я документ, подписанный самой королевой Великобритании. Это был патент, выданный Её Величеством на его изобретение «Вантовая стрела…». Известно, что Англия тоже производила шагающие экскаваторы. И к чести уральцев, наши им не уступали. Стрела Винокурского при одинаковой грузоподъемности была на 30 тонн легче. Его стрела к тому же была маневреннее в работе. В те годы уральские гиганты уверенно шагали по планете. За создание «шагающих» группа специалистов была удостоена Сталинской премии (1951 год). Среди лауреатов был и Винокурский. Об истории создания стрелы подробно написано в книге Льва Давыдова «Уральский великан» (1956 год). Пишу эти строки и ловлю себя на мысли: как здорово, что о человеке остается добрый след в памяти. Ведь мне так и не довелось при жизни познакомиться с ним. Но люди, сослуживцы и его родня хранят воспоминания. И особенно ценно, что они позволяют воссоздать его творческий профиль. И в нем много необычного. С дистанции времени порой пустяком кажется то, что в свое время вырастало в проблему. Вот маленький эпизод из периода войны. В литейном цехе случилось ЧП. Встал разливочный кран. Не выдержал нагрузок и температуры крюк. Крюк, на котором разливочный ковш с расплавленным металлом. Замер разливочный участок. Создалась угроза срыва поставки на фронт самоходных установок. Нового крюка нет. Кран-то довоенный, немецкий. Изготовленная копия крюка не «потянула» ковша. Что делать? Винокурский остался на ночь на рабочем месте. Эскиз за эскизом не приближали его к результату. Проголодался. Прикорнул и во сне ему привиделся ни много- ни мало, торт слоеный, довоенный… Эврика! И к утру уже вырезали из листовой прочной стали несколько тоненьких крюков, собрали в единый слоеный, склепали – и крюк готов. Кстати, эта «сладкая» идея оказалась настолько живучей, что до сих пор крюки изготавливают по чертежам 1942 года! В ту ночь Винокурский переплюнул немецкого инженера, его крюк оказался прочнее и самоходки без перерыва шли на передовую. Я задавался вопросом: откуда брались силы на массу технических новинок в годы недосыпа и недоеда? И меня поправил сын изобретателя. Недосып был, а вот недоеда, по меркам военного времени в общем-то не было. Силу давала Америка. Точнее картошка, которая, как известно, оттуда родом. У них было два участка за территорией завода да яма в сарае. До нового урожая хватало большой семье. А вот с хлебом было потруднее. Еще сказывалась сильная школа блестящих преподавателей МВТУ – ученых старой закалки. Помнится, в конце шестидесятых мне как молодому инженеру довелось узнать и взять на вооружение ряд приемов по активизации творческой деятельности. В частности, использование вещественно-полевых ресурсов. Идея простая: по возможности использовать то, что в самой машине и рядом, без дорогостоящего приобретения со стороны покупных изделий или без проектирования дополнительных сооружений. Я был приятно удивлен, что Винокурский, не ведая о приемах изобретательства (да они в то время еще и не были сформулированы) практически применял методы, близкие к известным ныне методам активизации творчества. В предвоенный период и в последующие годы он ориентировался на имеющееся под носом, на территории завода. В войну он держал в уме своеобразную картотеку всего того, что заприметил на территории и возле завода. Эту картотеку сослуживцы шутливо окрестили «ха-ха», что означало «хозяйство Хаима», у острословов трансформировалось в «хлам Хаима», хотя это «ха-ха» неоднократно выручало завод. Находились не только подходящие трубы, детали и листы, но и отдельные агрегаты, узлы, благополучно забытые в сумятице военного времени, своего рода «тайное оружие Советов». Но набросок творческого портрета Винокурского был бы с пробелами, если бы не упомянул ещё несколько черточек его натуры. Одна из них – ломка стереотипов. Ну кто из конструкторов при заводах и НИИ не знает, что им сложнее всего «остепениться» (защитить диссертацию)? И это негласное табу он нарушает, пожалуй, первым среди конструкторов Урала, еще в 1946 году. Тема диссертации – расчет пространственных конструкций, мостов. Да, и этим он занимался, и очень основательно! В основу диссертации лег огромный опыт расчетчика и конструктора весьма технологичных мостовых кранов. В годы моей учебы в УПИ на кафедре подъемно-транспортных машин мне довелось второй раз заочно познакомиться с Винокурским. Без его книг «Стальные конструкции в тяжелом машиностроении» и «Расчет пространственных конструкций крановых мостов» мы бы не смогли приобрести специальные знания. Был, правда, один грешок у Винокурского: беспартийность. Не оттого ли такой грех приключился с ним, что, обучаясь в МВТУ в период экспериментов в системе высшего образования, студенты (и он в их числе) увеличили в программе обучения число часов на математику и теоретическую механику, урезав партийные дисциплины. Эта несознательность аукнулась, и не раз. Его докторскую зарубили, дав понять, что недоподкован в нужном плане. И что же предпринял Винокурский? А ничего. Углубился в свою работу и стал практически первым в списке свердловчан, удостоенных звания «Заслуженный изобретатель РСФСР». До последних дней жизни Хаим Аронович работал в своем родном отделе главного конструктора горно-рудного машиностроения всего лишь начальником сектора в бюро сварных конструкций. И умер через четыре дня после своего 78 – летия 22 января 1984 года. Остались его книги, патенты и яблоки, посаженные в коллективном саду в пятидесятые годы. Остались школа, ученики последователи. Внуки Александр, Лев и Сергей тоже стали инженерами-механиками. Осталось признание специалистов – отечественных и зарубежных. Вроде бы и не мало. Но остались еще те, кого мы как-то не научились учитывать. Это люди, наши соотечественники и их дети, что остались живы, потому что вовремя появились САУ на передовой. Не случайно его наградили боевым орденом «Красная звезда». И еще подумалось мне: не так уж много в городе жило людей такого масштаба с таким вкладом в историю, как Винокурский Хаим Аронович и можно было бы как-то увековечить его имя. Присвоить имя изобретателя улице на Уралмаше. Есть там улица Новаторов. Логично было бы назвать параллельную ей улицу его именем или хотя бы коллективному саду присвоить имя Винокурского. Там-то его помнят и как селекционера-садовода. Саженцы он привез особо ценных яблонь издалека. И они прижились! Когда я заговорил с сыном изобретателя насчет названия улицы, он категорически возразил, аргументируя тем, что отец никогда бы не согласился. Он был очень скромным и ему это было бы лишним. Но все же не хочется, чтобы его имя было утеряно в истории Урала. Алексей Александров, краевед. |
|||
|
||||